Вот все говорят - Горгона то, Горгона сё. И мало кто задумывается, что она-то вообще-то была невинной красавицей, жившей неподалёку от храма Афины-Паллады, будь она не ладна, жаба старая. Мало того, что лицо у Горгоны было неземной красоты, так ведь у неё и волосы были волшебными. Так вот на эту практически почти что божественную красоту посягнул Посейдон, старый развратник. Мало того, что он её обесчестил, так ещё умудрился сделать это в храме у Афины прямо перед лицом, так сказать, девы палладиевой. Ну, Паллада, знамо дело, обрушила весь свой гнев на голову кого? Естественно, не будет же она вся такая божественная тягаться силой с равным. Посейдон ей был слишком уж опасен, прямо скажем. А вдруг он своим трезубцем да кааак метнёт и, не дай папа-Zeus, проткнёт такое все божественное тело. Потом всякие там Венеры подымут на смех-оно нам надо? Ну, вот она и выбрала себе жертву - Горгону. Мало того, что превратила чудные волосы несчастной Горгоны в змей и гидр, в глаза обесчещенной вселила страшную силу окаменять всякого, рискнувшего попасться ей на глаза, так и запрятала эту бедняжку в скалах. А затем ещё, будто для Горгоны этого маловато было, заслала туда Персея, которого обучила коварно, как убить поруганную Горгоночку, само собой, чтобы завладеть головой усопшей. Не пропадать же добру. Ну, Персею-то что сделается. Сила есть - ума не надо. Он, того, Горгону и порешил, почём зря.( Может быть в этой истории мог бы случиться неожиданно другой конец, не пойди Персей на поводу у мстительной Афины. Этого мы не знаем. Пока. Но вполне можно сочинить альтернативного Овидия.) Отрубил голову Горгонке и давай к Афине, а она наглая, Афина-то. Цоп за голову Горгоны и сразу себе на шлем и присвоила. С тех пор показывалась она на людях только с этим атрибутом. И ведь каким ещё пакостным образом глумясь над своей жертвой - то на шлем голову эту присобачит, то на щит. Не знает, где наиболее выгоднее смотрится голова-то. Вот как раз эпизод понимания Горгоной, что ей наступили кранты, за секунду до полной смерти мозга, так сказать, осознала она, в какое чудовище она превратилась, благодаря стараниями безумной девы, рождённой из головы такого же папаши, и запечатлел Рубенс. Потом он с огромным наслаждением демонстрировал это полотно, (к слову - их два варианта), всем желающим. Но ведь каким способом он это делал. Он не просто взял и выставил эту картину на всеобщее обозрение. Он её заботливо занавесил бордовым бархатом, чтобы поэффектнее было. Бывало назовёт друзей в гости. Отужинают они вместе. Всё чин чинарём. Вино красное в бокалах. Все расслабленны. Ну и ведёт, подлец, к занавесу-то. И вдруг хвать за занавес и откроет картину. Ну, у тех, кто послабее нервами, сразу припадок с истерикой. А Рубенсу как раз того и надо. Стоит и ржёт. А друзья после ещё долго отходят от увиденного. Один даже говорил, "как хорошо, что я эту картину видел, но ещё более прекрасно, что висит она не у меня дома.."
